МИХАИЛ КАЛАШНИКОВ: РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ (Часть II)

(Продолжение. Начало в статье
«МИХАИЛ КАЛАШНИКОВ: РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ (Часть I)»)

М.Т. Калашников объясняет
воинам Советской армии
устройство своего автомата

Полигонные испытания проходили в период с 16 декабря 1947 года по 10 января 1948 года. Участвовали в них образцы автоматов Булкина, Дементьева, Калашникова.

И снова - день за днем мучительное ожидание результатов по очередным проверкам: кучность, живучесть, и т.д. Наш автомат с первых же выстрелов показал надежность в работе, ни разу не захлебнулся от напряжения, да и по внешнему виду выглядел он элегантнее тех образцов, которые испытывались.

Правда, когда автомат проверяли на кучность боя, инженер, ведущий испытания, что-то, видимо, заподозрив, решил приложить линейку к стволу.

- Вы что же, нарушили один из главных пунктов условий конкурса? Ствол-то на восемьдесят миллиметров короче, чем положено. Что будем делать, товарищи? Какое примем решение? - обратился он к членам комиссии.

Я в тот момент находился как раз на месте испытаний. Подумал: все, придется прощаться с надеждой на успех! Было от чего прийти в отчаяние...

Но тут услышал, как один из членов комиссии уточнил у инженера-испытателя:

- Перед повторными испытаниями размеры проверяли?

- Выборочно, - замялся инженер. - Посчитали, достаточно того, что обмеры делались перед первыми испытаниями.

- А каковы результаты стрельбы? Отклонения от нормы есть?

- Результаты? - переспросил инженер и заглянул в свой "бортовой" журнал. - Результаты по кучности боя выше, чем у других образцов.

- Тогда, полагаю, продолжим испытания. Мы сами допустили промах: не провели обязательных повторных обмеров. К тому же стрельба показала: укорочение ствола не ухудшило боевых свойств оружия.

Полковник, сказавший все это, повернулся в мою сторону:

- А вас, старший сержант, предупреждаем о недопущении впредь таких вольностей. Требования конкурса едины для всех конструкторов, молодых и старых. Зарубите это на носу.

Я выслушал его приговор, радуясь в душе, что бурю пронесло, и очень надеясь, что наш риск будет оправдан.

Условия испытаний все усложнялись. Одна из неприятных процедур - замачивание заряженных автоматов в болотной жиже и после определенной выдержки ведение огня. Казалось, детали насквозь пропитывались влагой. Было по-настоящему страшно: сумеет ли оружие стрелять после такой экзекуции? Испытание грязной водой образец прошел достойно, без единой задержки отстреляли полностью магазин.

На очереди не менее тяжкий экзамен - "купание" оружия в песке. Сначала его тащили по специальной песчаной насыпке за ствол, потом - за приклад. Как говорится, вдоль и поперек волочили, живого места на изделии не оставили. Каждая щелка и каждый паз были забиты песком. Тут не хочешь, да засомневаешься, что дальнейшая стрельба будет идти без задержки. Один из инженеров даже выразил сомнение, смогут ли сделать из образцов хоть один выстрел. Вот тут-то, когда автоматы проходили, что называется, через огонь и воду, мы с В. С. Дейкиным и Александром Зайцевым воочию увидели, что не зря вместо доработки образца решились на полную перекомпоновку. После нескольких выстрелов зачихал, а потом и смолк вовсе автомат моего конкурента. А наш образец?

- Смотри, смотри, - услышал я возбужденный голос Саши Зайцева, когда стрелок, взяв в руки наш автомат, сделал несколько одиночных выстрелов. - Песок летит во все стороны, будто водяные брызги!

Мой друг нетерпеливо схватил меня за руки, увидев, что я отвернулся. А я, признаться, готов был не только отвернуться, но и зажмурить глаза, чтобы не быть свидетелем этого издевательства над оружием.

Но жестокость испытания - одно из условий конкурса. Вот стрелок щелкнул переводчиком, поставив его в положение автоматического огня. И тут, волнуясь, закрыл глаза уже Саша Зайцев. Очередь - одна, другая, третья... Уже и магазин пуст - и ни одной задержки.

Вот когда проявилось явное преимущество сделанной заново крышки ствольной коробки, оригинального переводчика огня, ставшего одновременно и надежным предохранителем от попадания внутрь песка и грязи. К нам подошел Дейкин, крепко пожал мне и Саше руки, поздравляя с успехом, с первыми удачами.

Это были действительно лишь первые удачи.

Автомат продолжали испытывать на жизнестойкость, бросая его с высоты из разных положений на цементный пол, проверяли после каждой стрельбы все детали и механизмы на наличие даже мельчайших повреждений, поломок, трещин, других дефектов. Оружие должно быть в бою живучим. Таково одно из основных требований к его свойствам.

Испытания подходили к концу. Скрупулезно подсчитывались результаты стрельб, сравнивались по каждому параметру. Мы с Сашей Зайцевым не находили себе места, хотя убедились в ходе соревнований, что наш автомат имеет целый ряд преимуществ перед образцом, испытывавшимся параллельно.

По итогам работы конкурсной комиссии научно-техническим советом было принято решение:
"1. 7,62-мм автомат Калашникова под патрон образца 1943 года по безотказности работы, живучести деталей и эксплуатационным характеристикам в основном удовлетворил ТТТ ГАУ и может быть рекомендован для изготовления серии и последующих войсковых испытаний.
2. По кучности стрельбы автомат Калашникова не полностью удовлетворяет ТТТ. Учитывая, что при одиночном огне он значительно превосходит ПП-41, а при автоматической стрельбе равноценен ему, АК может быть рекомендован на войсковые испытания с полученной кучностью боя...
3. При подготовке чертежей для запуска серии устранить все недостатки образца, обнаруженные при полигонных испытаниях...".

Комиссия составила отчет, и меня ознакомили с окончательным выводом: "Рекомендовать 7,62-мм автомат конструкции старшего сержанта Калашникова для принятия на вооружение". На календаре - январь 1948 года. Первые "огни и воды" мой автомат прошел...

Немногим более двух лет потребовалось для создания нового вида автоматического стрелкового оружия, которое завоевало себе место под солнцем на десятилетия вперед. Для сравнения скажу, что обычно образец находится в работе до стадии окончательных испытаний пять-семь лет…

...Итак, образец моей конструкции был рекомендован к принятию на вооружение. Правда, официальный документ о его принятии вышел через полтора года - "постановление Совета Министров СССР от 18 июня 1949 года".

В.А. Дегтярев

Тем не менее после тех испытаний нам казалось, что все самое трудное позади: взаимные поздравления, счастливые, улыбающиеся лица. Ощущение было такое, словно мы - школьники, сдавшие последний выпускной экзамен. Будто гора с плеч свалилась.

Постановлением комиссии предусматривалось изготовление пока только первой серии автоматов. Она предназначалась для новых испытаний, пожалуй, еще более ответственных, чем сравнительные, - войсковых. От них зависело многое в дальнейшей судьбе оружия. Я уже знал, что не раз у некоторых конструкторов случались неприятности именно на этой стадии. Ведь проверка армейским полигоном - это, по сути, проверка боем, и не все образцы успешно ее выдерживали, попадая в руки солдат, сержантов, офицеров. И тогда выпуск оружия ограничивался опытной серией, оно не шло в массовое производство. Не спасали порой даже доработки, которые пытались делать после испытаний, внося изменения в конструкцию образца.

Опять тревога: неужели автомат не оправдает наших надежд?..

Выпуск первой партии нового автомата предполагался на одном из уральских заводов - на ижевском мотозаводе, производившем во время войны военную продукцию, в том числе пулемет «максим». Завод не очень большой, но специалисты там работали грамотные. По крайне мере, так мне говорили в Москве в ГАУ, напутствуя перед очередной командировкой в неизвестные края, успокаивая и обещая всячески поддерживать и помогать.

Не думал я тогда, что этот незнакомый и далекий от Москвы город станет конечным пунктом в моей творческой биографии.

В марте 1948 года мы выехали в Ижевск вчетвером - я, Владимир Сергеевич Дейкин, Александр Алексеевич Зайцев и Степан Яковлевич Сухицкий. Инженер-подполковник Дейкин был представителем ГАУ, командированным на мотозавод для поддержки и помощи в реализации проекта. С этой же целью от ковровского завода был командирован и Зайцев. Инженер-капитан Сухицкий был назначен в Ижевск на должность старшего военпреда. И впоследствии, так же как и я, осел здесь навсегда.

Министерство вооружения СССР приняло решение об организации производства опытной серии автоматов в Ижевске на заводе № 524 (мотозаводе) с привлечением помощи двух заводов: № 74 (машиностроительного) и № 622 (механического).

Д.А. Винокгойз

На ижевском мотозаводе нас встретили очень доброжелательно. Меня обрадовало то обстоятельство, что руководство предприятия еще до нашего приезда продумало, с чего мы начнем свою работу. Нам представили человека, ответственного за разработку технической документации и изготовление опытной партии оружия - Давида Абрамовича Винокгойза, главного конструктора завода. Во всем его облике чувствовалась основательность. Говорил он неторопливо, заостряя внимание на самых важных, по его мнению, позициях:
- Для организации выпуска опытной серии у нас создана специальная группа. С вошедшими в нее конструкторами, технологами, аналитиками я вас познакомлю непосредственно на рабочих местах. Начнем, полагаю, с детальной проработки технической документации. Лучше все сразу просчитать самым тщательным образом, во всех чертежах хорошенько разобраться. Тогда и в цехах дело пойдет легче. - Давид Абрамович взял папку с документами и достал из нее одну из бумаг. - Вот здесь расчет на подготовительные работы. Этот этап считаю наиболее сложным. Что нам предстоит изготовить самим? Приспособления, штампы, видимо, часть режущего инструмента, калибры. В каких цехах и что будем делать? Какими силами? Взгляните. Чем быстрее вникнете во все детали, тем слаженнее будет идти наша работа.

Скажу откровенно: с главным конструктором завода нам чрезвычайно повезло. Отличный организатор, он хорошо знал как массовое производство вооружения, так и процесс выпуска опытных серий. Весь технологический процесс был им отлично спроектирован, по цехам размещена оснастка, изысканы станки для производства деталей. Позаботился Винокгойз и о металле, заготовках, штамповках. Подобрал высококвалифицированных слесарей, токарей, фрезеровщиков.

Со многими из тех, с кем пришлось мне работать, он помог установить тесные, доверительные отношения. Будь то конструктор, технолог или рабочий.

Стрельба из 7,62-мм автомата Калашникова АК
на огневом рубеже

Конечно, было бы неправильно утверждать, что все в наших отношениях шло гладко, что выпуск опытной серии автоматов осуществлялся без трудностей. Но, наверное, в том и состоял еще талант Давида Абрамовича, что он умел найти выход из, казалось бы, тупиковых ситуаций, снимал нервное напряжение шуткой, тактично разводил по углам спорщиков неожиданным «вопросом на засыпку» - и тому и другому.

Сроки выпуска опытной серии автоматов находились под постоянным контролем Министерства вооружения. Партию автоматов АК-47 и АКС-47 выпустили в июле 1948 года с незначительной задержкой от намеченного военными срока.

Осуществлявшие приемку военпреды майор С.Я. Сухицкий и капитан Л.С. Войнаровский тщательно проверяли все узлы и механизмы. Было радостно видеть, как эти отливающие черным лаком автоматы выстраивались в пирамиды. Первые, изготовленные промышленным способом, они будут отправлены в войска на испытания.

Наконец оружие упаковали в специальные ящики, опломбировав каждый из них, и отвезли на вокзал. Для сопровождения вагона выделили караул, так как груз шел с грифом «Секретно».

Солдаты, грузившие тяжелые опломбированные ящики в вагон, с каким-то недоверием посматривали в мою сторону. Видимо, им сказали, что это я, сержант, являюсь творцом того, что содержится в этом специально охраняемом грузе.

Когда оружие отправили, в моей душе возникла какая-то опустошенность. Несколько дней мне казалось, будто что-то дорогое потерял и уже не вернуть. Наверное, сказывалось напряжение многих лет работы над автоматом, по сути, без отдыха, без отпусков…

Через два месяца после отправки опытной серии автоматов в войска я получил предписание прибыть в Москву в Главное артиллерийское управление - для участия в предстоящих войсковых испытаниях нового стрелкового оружия.

В Москве узнал, что для ознакомления с работой нового оружия в войсковых условиях на эти испытания собирается выехать Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов.

7,62-мм автомат Калашникова АК.
Опытный образец 1948 года, заводской номер 1

Когда я вошел в свой вагон, первым, кто мне встретился, был Василий Алексеевич Дегтярев. Оказывается, и его вызвали в Москву, и Сергея Гавриловича Симонова. Так что теперь мы все вместе уезжали в воинскую часть.

На следующий день мы прибыли на место. Перед началом войсковых испытаний новых образцов оружия Воронов решил сам представить нас солдатам, сержантам и офицерам. И вот мы идем по плацу: впереди - Главный маршал, чуть сзади - конструкторы Дегтярев, Симонов и я. Первый раз в жизни я шел в такой знаменитой компании...

С самого первого дня работы в войсках я не расставался с карандашом и блокнотом. Увидев меня на стрельбище, Воронов напомнил:

- Записывай, сержант, все подробно, не надейся на свою молодую память - она может и подвести.

Стрельба велась на различных рубежах дальности. Трассирующие пули то и дело вычерчивали траекторию полета. Волнующее, что там ни говори, зрелище!..

Воронов переходил от одного огневого рубежа к другому. Его интересовала буквально каждая мелочь, касающаяся боевых качеств нового оружия. Все шло как будто хорошо. И вдруг на одном из рубежей подошел ко мне солдат. Главный маршал, заметив это, подозвал нас к себе:

- Давай-давай, сынок, выкладывай начистоту, что тебе не нравится в новом автомате?

Солдат повернулся в сторону Воронова.

- Нет-нет, не мне рассказывай, а конструктору оружия. Ему все надо знать, - уточнил Николай Николаевич.

- Да, может, это и пустяк, то, о чем я скажу, - неуверенно произнес солдат. - Сам-то автомат мне нравится. Только вот при ведении автоматического огня звук сильно бьет по ушам. Три дня шумит в них после такой стрельбы. Так, я думаю, нельзя ли приглушить звук выстрела?

7,62-мм автомат Калашникова АК-47 (КБ-П-580).
Опытный образец 1947 года, заводской номер 3

- Что скажет конструктор? Замечание, по-моему, существенное. Уши у солдата одни, их беречь надо. - Воронов вопросительно смотрел на меня, ждал, что я отвечу.

А я и сам знал этот недостаток, и понимал, что надо сделать, чтобы уменьшить звук. Но существовало столько ограничений на конструкцию, что я не решался вводить это нужное, с моей точки зрения, изменение. И вдруг такой случай...

- Попрошу вас дать команду, чтобы мне выдали три автомата, - обратился я к командиру части. - Мое решение - срезать дульный тормоз, - докладываю Главному маршалу.

- Ин-те-ре-сно, - растянул слово Воронов. - Впрочем, ты конструктор, тебе и карты в руки. Экспериментируй. Самый лучший выход, если это возможно, - устранение недостатка на месте.

Автоматы доставили в полковую мастерскую. Оружейный мастер, правда, усомнился в том, что отказ от дульного тормоза не снизит боевых качеств образца. Видимо, в этом же сомневался и Воронов. Все-таки мы тормоз убрали. На стрельбище один из автоматов вручили солдату, сделавшему замечание. Он тут же опробовал оружие. Поднимаясь с земли, удовлетворенно произнес:

- Ну теперь совсем другое дело.

Такое же заключение дали и другие стреляющие. Звук значительно уменьшился, стрелять стало легче. После этого уже в массовое производство автоматы пошли без дульного тормоза.

И лишь при модернизации был введен небольшого размера специальный компенсатор.

Следующая поправка в конструкцию автомата была внесена на основании замечания, высказанного одним сержантом, командиром отделения. Он руководил чисткой оружия после стрельбы, и мы, проходя мимо, услышали его недовольный голос:

7,62-мм автомат Калашникова АКС-47
с откинутым металлическим прикладом.
Опытный образец 1947 года, заводской номер 4

- Попробуй тут доберись до этой чертовой железячки...

- В чем дело? - остановившись, интересуюсь у сержанта.

Тот не смутился:

- Да, понимаете, в вашем оружии есть места, чистка и смазка которых затруднительна. Очень трудно, например, подобраться к деталям спускового механизма, поскольку он неразборный.

Командир отделения наглядно продемонстрировал, с какими сложностями связана чистка этих деталей.

- И совсем непонятно мне, для чего предназначено отверстие, высверленное в рукоятке затворной рамы. - Сержант недоуменно развел руками. - И чем его чистить - ума не приложу. Для этого необходимо специальное приспособление.

Я собирался что-то ответить в оправдание, но остановил себя. В словах командира отделения виделось мне рациональное зерно. Тут к нам подошел один солдат из группы чистивших оружие и слушавших наш разговор.

- Обратите внимание на выбрасыватель, товарищ конструктор. Как только начинаешь его разбирать, пружина так далеко в сторону выбрасывает вот эту небольшую деталь, что с большим трудом потом ее находишь. Приходится при разборке приглашать на помощь товарища. Я разбираю, а он шапку за уши наготове держит, чтобы деталь поймать.

Еще предложение, еще недостаток...

Вечером мы собрались в комнате у Дегтярева, чтобы проанализировать результаты испытаний. Симонов, увидев, как я листаю страницы блокнота, заполненные записями, заметил:

- Вижу, Михаил, ты хорошо поработал, полблокнота исписал. Много, видно, интересного наговорили.

- Признаюсь, Сергей Гаврилович, столько замечаний я не думал получить. Просто удивительно, как можно было пропустить некоторые очевидные недоработки. А солдаты их сразу заметили. Вот, скажем, отверстие в рукоятке затворной рамы. Оно появилось у нас из соображений чисто технологических и никакой функциональной нагрузки не несло. Здесь же на него обратили внимание как на недостаток. Так что буду решать как-то по-другому.

7,62-мм автомат Калашникова АКС-47, заводской номер 4

- Между нами, конструкторами, говоря, не знаю более полезного дела, чем общение с солдатами, - вступил в разговор Дегтярев.

Я замер от этих лестных для меня слов: между нами, конструкторами. А он продолжал:

- Никто лучше солдата не оценит достоинства и недостатки нашего оружия. Поэтому с таким вниманием относился и отношусь к отзывам из войск. И сам бываю непосредственно в ротах. Кстати, совет тебе дам, Михаил Тимофеевич, - налаживай переписку с армейскими изобретателями и рационализаторами. Они многое могут подсказать в улучшении конструкции оружия. На собственном опыте убедился.

- Обязательно сделаю разборным спусковой механизм, внесу изменения в выбрасыватель, - делился я планами с известными конструкторами. - Доработаю рукоятку затворной рамы. Надо, видимо, придать ей новую форму.

- Размышляй, размышляй хорошенько, Михаил. После поездок в войска придется тебе десятки раз разбирать оружие по винтикам, выискивая возможность упростить отдельные детали, сделать их более надежными в работе и удобными в обращении. Это нужно и для облегчения массового производства автомата, и его удешевления, - поддержал меня Симонов. - Вот и мне с карабином еще предстоит повозиться. А казалось, учел при доработке образца все, что требовалось...

Да, было тут чему поучиться! Ведь и Дегтярев, и Симонов были в зените конструкторской славы. Но они никогда не допускали небрежности в работе, тщательно взвешивая каждое замечание по уже отработанным системам, не важно, от кого они исходили - от солдата или испытателя оружия, от генерала или ведущего специалиста. Такой подход стал законом их деятельности в области технического творчества.

Наша работа в войсках заканчивалась. Поздно вечером в мою комнату постучался посыльный, передал распоряжение Главного маршала артиллерии Воронова прибыть к нему. Его служебный вагон стоял на запасном пути. Пришлось бегом бежать на станцию.

Вызов казался неожиданным. Николай Николаевич собирал уже нас, Дегтярева, Симонова и меня, для окончательного подведения итогов войсковых испытаний, и мы должны были разъехаться для продолжения работы над образцами перед запуском их в массовое производство.

7,62-мм автомат Калашникова АКС образца 1949 года

Зашел в вагон. Там вместе с Главным маршалом находилось десятка полтора офицеров - командный состав соединения, на базе которого проводились войсковые испытания. Воронов, как я понял, давал им последние указания, связанные с дальнейшей эксплуатацией нового комплекса оружия.

- Проходи, конструктор, смелее к столу, - заметив меня, произнес Николай Николаевич. - Товарищи офицеры хотят с тобой поближе познакомиться. С Дегтяревым и Симоновым они уже встречались, а ты для них пока неизвестная личность. - Воронов улыбнулся. - Расскажи о себе, кто ты есть, откуда родом. Давай все как на духу и по порядку.

Пришлось «докладывать» свою биографию. Потом посыпались вопросы. Так, по инициативе Николая Николаевича, состоялась первая в моей жизни официальная встреча с военными, своеобразная пресс-конференция. Оказывается, офицеры хотели как можно больше знать об оружии и его разработчике.

Я подробно отвечал на все вопросы, стараясь удовлетворить их любопытство - и профессиональное, и обычное человеческое, и тут вдруг отчетливо понял, что с моей стороны было бы черной неблагодарностью не сказать, как помогало мне заинтересованное отношение маршала. Ведь это же была истинная правда! Но как же об этом сказать достойно в присутствии стольких офицеров?..

- Простите мне это, но я обязан упомянуть об отеческой помощи товарища маршала...

Как будто бы рассердившись, Николай Николаевич погрозил мне пальцем и с напускной строгостью сказал:

- Ну вот с отцом и поедешь в Москву. Вещи твои уже здесь.

Офицеры распрощались и вышли из вагона.

Утром при нашей встрече Воронов вдруг спросил меня:

- Как думаешь устраивать свою судьбу дальше?

Что было мне ответить? Я как-то и не думал об этом.

- Я же человек военный, товарищ Главный маршал, десять с лишним лет на срочной службе. Так что все в вашей власти...- сказал я, чуть помолчав.

И тут я впервые увидел, как Воронов поморщился. Видимо, мой ответ не очень-то понравился ему.

- Ну а если я предложу тебе остаться в кадрах армии с присвоением офицерского звания, или другой вариант - уволиться в запас и продолжать конструкторскую работу гражданским человеком. Что ты выберешь?

Не знаю, какого ответа ждал от меня Николай Николаевич. Скорее всего он думал, что я предпочту дорогу, выбранную в свое время Дегтяревым, - и профессионального военного, и конструктора, как говорится, в одном лице.

Но мне, признаться, уже давно хотелось снять военную форму. А если еще учесть, что я был женат и имел к тому времени двоих детей... Кроме того передо мной был пример конструкторов Токарева и Симонова - людей сугубо гражданских, но почитаемых и среди военных, и среди тех, кто занимался вопросами разработки образцов вооружения.

- Хотел бы уволиться в запас, товарищ Главный маршал, - выдохнул я.

- Что ж, воля твоя. Главное, чтобы ты не потерялся как конструктор. Приедем в Москву - буду ставить вопрос на практическую основу. - И совсем неожиданно для меня сказал: - Подари мне на память свою фотографию. Дегтярев и Симонов автографы на снимках уже оставили. А вот твоего нет.

Наверняка Воронов мог бы пригласить фотографа и сделать, как это обычно бывает, парадный снимок для истории: он и сержант-конструктор рядом с ним. Да Николаю Николаевичу, видно, порядком надоело групповое фотографирование, и он решил взять у каждого из нас фотографию на память.

- У меня только вот такой снимок есть, - вытащил я из кармана гимнастерки фотографию, на которой был запечатлен в военной форме, стоящим у кульмана.

- Вот и хорошо. Сразу видно, что конструктор в работе, - одобрил Воронов.

По рекомендации Комиссии по войсковым испытаниям автомат получил официальное название: «7,62-мм автомат Калашникова АК-47».

В Москве начальник отдела изобретений полковник В.В. Глухов вручил мне командировочное предписание, подписанное Главным маршалом. Я должен был выехать для налаживания массового производства автоматов на один из оружейных заводов на Урал - в город Ижевск.

(Продолжение. Окончание в статье
«МИХАИЛ КАЛАШНИКОВ: РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ (Часть III)»)

Подготовила Елена Калашникова
Братишка 03-2007