Российская карьера ружья-пулемёта «Мадсен» (Часть II)

Окончание. Начало в статье "Российская карьера ружья-пулемёта «Мадсен» (Часть I)"

Новые потребности

В первые же месяцы мировой войны пехота осознала, что пулемёты – её неотъемлемое и важное оружие, и они же – её главные противники. Исполнявший должность Начальника Генерального Штаба генерал Беляев отмечал 22 августа 1915 г.: «Число пулемётов в пехоте недостаточно, а в коннице – ничтожно. Между тем на последнюю…часто возлагаются задачи, которые она, за недостатком стрелкового элемента, не в состоянии выполнить». Вспомнили о ружьях-пулемётах. Генерал А.А. Маниковский писал позже, что с началом войны «кавалерийские части, что называется, «с руками» рвали их у ГАУ».

В 1915 году ГАУ собрало в крепостях и через Петроградский склад передало фронтам ещё пригодные «мадсены», некоторые из них перед отправкой пришлось исправлять (включая, видимо, доработку под патрон с остроконечной пулей) на Сестрорецком и Тульском заводах. Пока ещё просто пытались сгладить общую нехватку пулемётов, но вскоре роль ружей-пулемётов выявилась яснее, как и проблема насыщения ими армии. Станковый пулемёт при передвижениях на поле боя был слишком тяжёлым грузом, на открытой позиции оказывался слишком заметной целью, к тому же требовал выбора площадки для установки. Находясь позади цепей, даже имея возможность вести огонь через головы или в промежутки, пулемётчики не видели всех внезапно появляющихся целей и не могли быстро открыть по ним огонь. Войска стали присылать всё больше заявок на ружья-пулемёты, которые могли повсюду следовать в цепях пехоты, быстро занимать позицию и открывать огонь. От ружья-пулемёта не требовалось «заливать» огнём позиции противника – достаточно было обстреливать очередями отдельные точки, где были замечены или могли находиться пулемётчики или стрелки противника. Ружья-пулемёты позволяли увеличить силу огня, одновременно сокращая число стрелков в цепи при наступлении, и «экономить» стрелков в передовых траншеях в обороне.

Эффективность ружей-пулемётов описана, например, в рассказе корнета Лейб-гвардии Уланского полка С. Кропоткина о бое на переправе через реку Западный Буг у деревни Джарки 6 июля 1915 г.: «В 2 ч. 30 м. ночи противник, открыв убийственный огонь, начал переправу… С рассветом выяснилось, что численность наступающего противника доходит до одного батальона пехоты. К этому времени подоспели посланный нам на подкрепление взвод улан при двух пулемётах. Противник неоднократно пытался приблизиться к нашим окопам, но каждый раз ружейным и пулемётным огнём был отброшен. В 7 часов утра выяснилось, что противник обходит наш левый фланг, но командир эскадрона, послав туда имевшееся в эскадроне ружьё-пулемёт, приказал всё-таки держаться, и только когда пришло приказание отойти на другую позицию и когда противник, распространяясь у нас в тылу, бросился, примкнув штыки, на наши окопы, командир эскадрона ротмистр князь Кропоткин приказал отходить, причём ввиду малой численности людей несколько раз сам лично вёз пулемет» (комментарии к «Запискам кавалериста» Н.С. Гумилёва).

Но запас «мадсенов» исчерпали меньше чем за год – в августе 1915 г. ГАУ сообщало, что в его распоряжении «ружей-пулемётов Мадсена ныне вовсе…не имеется».

О том, какую долю составляли в разгар войны «мадсены» в вооружении действующей армии, можно судить по данным о количестве пулемётов у трёх основных фронтов на 1 февраля 1916 г.:

На 1 января 1917 г. имелось пулемётов:

* из них 3 – в пятом бронеавтодивизионе со взводом бронекатеров

«Мадсены» уже «отработали» своё, наладить производство запасных частей к ним не удавалось. Порученное в начале 1917 г. мастерским Ружейного полигона Офицерской стрелковой школы изготовление частей «Мадсена» не было поставлено «ввиду приостановления в школе мастеров-оружейников всякого рода работ с наступлением революции» (имеются в виду февральские события 1917 г.). Новые ружья-пулемёты заказывались у союзников, но те сами испытывали в них острую потребность: в июле 1915 г. заказали только 1000 пулемётов Льюиса, большие заказы удалось разместить лишь в 1916 г.

На межсоюзнической конференции в Петрограде в январе 1917 г. Ставка Главковерха объявила следующую потребность: пулемётов «Максим» – 13 тысяч единовременно и 7,2 тысячи в течение года, кроме того – единовременно 10 тысяч станковых пулемётов «Кольт» и 110 тысяч ружей-пулемётов. Потребность в ружьях-пулемётах (а в качестве таковых закупались «Льюис», «Гочкис» и «Шоша») определялась – по восемь на роту, то есть по 128 на пехотный и по 36 на кавалерийский полк, плюс – для вооружения аэропланов.

«Мадсены» в воздухе

Вопрос о вооружении воздухоплавательных частей был поднят в России за несколько лет до мировой войны. 25 февраля 1912 г. была создана комиссия для проработки вопроса вооружения дирижаблей. Члены комиссии провели опыты обстрела наземных целей с дирижабля из ружья-пулемёта «Мадсен», получив попадания в щит 9х7 м с расстояния в 1500 м. Комиссия разработала установку для монтажа «Мадсена» в гондоле дирижабля, а также установку под пулемёт «Максим» для монтажа на гребне дирижабля «Альбатрос».

25 апреля того же года Воздухоплавательный комитет Главного инженерного управления в своём журнале №47 записал: «Управляемые аэростаты малой ёмкости, как то «Лебедь», «Кречет» и «Сокол» вооружить ружьями-пулемётами Мадсена в количестве от двух до четырёх шт. (в зависимости от подъёмной их силы) с 1500 патронов на каждое ружьё; управляемые аэростаты большой ёмкости, например «Гриф» и «Альбатрос», вооружить каждый двумя пулемётами Максима с 3000 патронов на каждый пулемёт…». С 15 августа 1912 г. Офицерская воздухоплавательная школа провела опыты стрельбы с дирижаблей «Лебедь», «Ястреб», «Альбатрос». Стрельба из ружья-пулемёта «Мадсен» дала неплохие результаты попадания по наземным целям с высоты 600 м. О стрельбе по летательным аппаратам пока не говорили.

Характерно, что в объявленных в 1912 г. требованиях военного ведомства к аэропланам, представляемым на конкурсный смотр, впервые учитывалась необходимость их вооружения «огнестрельным оружием». В ходе конкурса, проведённого с 10 августа по 10 сентября того же года в Петербурге, некоторые лётчики брали с собой в полёт стрелка с ружьём-пулемётом «Мадсен» или с карабином, но специальных установок для монтажа вооружения ни один аэроплан ещё не имел.

Ряд работ по вооружению летательных аппаратов провели в последний предвоенный год. На конкурсе военных аэропланов в Петербурге в 1913 г. высокую оценку получил биплан И.И. Сикорского, вооружённый, кроме бомб, ружьём-пулемётом «Мадсен» на шкворне в центроплане верхнего крыла. Правда, пулемёт, управляемый пилотом, мог обстреливать только верхнюю переднюю полусферу. Инспектор стрелковой части в войсках генерал-лейтенант Кабаков в записке от 11 октября 1913 г. в Воздухоплавательную часть ГУГШ указывал, что «наиболее удобным оружием для стрельбы с летательных аппаратов являлась бы система ружей-пулемётов», и рекомендовал пулемёт «Мадсен», для которого гвардии штабс-капитан Ковалёв разработал аэропланную установку.

С началом войны ружья-пулемёты, помимо кавалерии и пехоты, понадобились «для вооружения воздухоплавательных аппаратов и речных броневых отрядов». Бои в воздухе подтвердили полезность установки «Мадсенов» на лёгкие одноместные и двухместные самолёты – при сравнительно небольших массе и длине они к тому же допускали перезаряжание одной рукой. 17 января 1915 г. Воздухоплавательный Отдел Главного Военно-технического управления писал в ГАУ: «Для вооружения аэропланов необходимо спешно получить около 400 ружей-пулемётов. Из испытанных пулемётов оказались пригодными для этой цели ружья-пулемёты Люиса и относительно пригодными ружья-пулемёты Мадсена».

«Мадсены» (в документах иногда именовались «мацонами») ставили, например, на «Фарман», на «Моран-Ж». Так, в сентябре 1916 г. лётчик Петренко и наблюдатель Кузьмин на «Фармане»-XXII» одержали победу над германским «Альбатросом» с помощью «Мадсена».

С началом мировой войны «мадсены» поставили и на вооружение отряда воздушных кораблей «Илья Муромец», где их использовали практически всю войну. На самолётах «Илья Муромец» серии Б на открытой площадке в центроплане ставились шворневые поворотные установки для «Мадсена», серии В – установки для «Льюиса» (или «Виккерса») и «Мадсена». Именно с «Мадсеном» самолёт «Илья Муромец Киевский» впервые вступил в воздушный бой 19 июля 1915 г. Гвардии штабс-капитан

С.Н. Никольский описывал бой «Ильи Муромца» №2 в марте 1916 г. над Галицией: «25 марта при полёте к Монастержиско корабль был атакован тремя «фокерами» … Первый «Фокер», нырнувший под корабль, получает в упор обойму из «Мадсена», пущенную Ушаковым, и падает. В это время второй ранит Ушакова и штабс-капитана Фёдорова… Верхний пулемёт заел. Остаётся «Льюис» у Павлика, да Фёдоров, сбросив бомбы в деревню Барыш, стреляет из «Маузера» … Но и «фокеры» уже нерешительны. Павлик подбивает второго. Он садится в поле и разбивается. Третий ходит вне выстрелов и, наконец, отстаёт окончательно».

«Илья Муромец» серии Е-1 нёс до восьми пулемётов, из них – три «Мадсена». Специально для «авиационных» ружей-пулемётов Петроградский патронный завод выпускал патроны с зажигательными пулями «с углублённым капсюлем для стрельбы по твёрдым оболочкам». Пуля весила 11 г, вмещала три грамма зажигательного состава (бертолетова соль, тетрил, алюминиевая крошка), имела начальную скорость 747 м/с и предназначалась для стрельбы по «цеппелинам» и по бензобакам аэропланов. «Мадсены» пытались установить также на дирижабли.

Однако скорострельность «Мадсена» мало отвечала задачам авиационного вооружения. Нарекания вызывала малая вместимость магазина – 25 патронов. К тому же многие «мадсены» были уже в значительной степени изношены. Авиация заявляла, что «ружья-пулемёты Мадсена действуют плохо» и просила новых пулемётов.

Второе пришествие «Мадсена» в Россию

И тут вновь появляется датский «Синдикат». Правда, Дания снова в числе нейтральных стран, а Россия – в состоянии войны, причём куда более масштабной и тяжёлой. Неудивительно, что датчане, опасаясь обвинений в «военной контрабанде», представили свои новые предложения «окольным путём». 18 октября 1915 г. русский военный агент в Риме Волконский сообщил, что к нему обратился представитель «Данск Рекюлриффель Сюндикат» с предложением о продаже ружей-пулемётов системы Мадсена и что он ведёт переговоры через некоего Жентини. 14 ноября военный агент сообщил детали предложения: «1-е… немедленно 2,5 тыс. пулемётов… под 7-мм патрон Маузера…; 2-е… принимается заказ на ежемесячную поставку по 1000 пулемётов того же или иного калибра. Сумма контракта оценивалась в 22,5 млн. франков».

Хотя получение 7-мм «маузеровских» патронов вызывало трудности, военное ведомство заинтересовалось предложением – военному агенту в Лондоне генералу Рубану даже поручили выяснить возможность получения 7-мм патронов через британское правительство. 31 декабря новое ружьё-пулемёт Мадсена, доставленное инструктором «Синдиката», испытали на Ружейном полигоне и признали «удовлетворяющим всем требованиям» – участие в испытаниях такого видного специалиста, как В.Г. Фёдоров, делало этот вывод весьма авторитетным. Результаты направили в Ставку, и оттуда был получен ответ о возможности дать заказ «Синдикату» на 15 тысяч ружей-пулемётов. Однако «обойти» законодательство Дании было теперь куда сложнее. И 6 января 1916 г. через петроградского 1-й гильдии купца Д.Л. Лурье «Синдикат» подаёт в ГАУ новое предложение о постройке в России завода для изготовления ружей-пулемётов под русский патрон с производительностью 600-800 пулемётов в месяц. Позже выяснилось, что подобная история имела место и в Великобритании. 25 июня 1916 г. генерал Рубан сообщал: «1. Английское правительство заказало «Синдикату» 900 пулемётов, из них 450 готовы, но вывезены, согласно датским законам, в воюющую державу быть не могут. 2. Английское правительство заключило… соглашение о возведении завода в Англии для выделки пулемётов Мадсена, но произошли весьма большие задержки. 3. Вопрос стал казаться безнадёжным, а английские заводы стали давать большие сдачи пулемётов… контракт было решено расторгнуть». Правда, ружья-пулемёты «Мадсен», ранее изготовленные компанией «Рексер», нашли себе применение на британских бронемашинах. «Мадсены» под германский 7,92-мм патрон применяла и германская армия – в лёгких «мушкетных батальонах», горных частях, а позднее в штурмовых батальонах.

Русское военное министерство восприняло предложение о постройке пулемётного завода с интересом, тем более что в России существовало только одно производство автоматического оружия – отделение ИТОЗ, выпускавшее пулемёты «Максим». В том же январе 1916 г. поступили и отечественные предложения: промышленника М.И. Терещенко о постройке пулемётного завода, инженера И.А. Семенова о производстве пулемётов на его заводе в Петрограде (оба требовали заказа не менее 10 тысяч штук при сроке исполнения три года), акционерного общества «Пулемёт» (вообще ничем не обеспеченное). Но подавляющему большинству русских предприятий было не под силу соблюдение точности изготовления деталей до «какой-то там тысячной дюйма», а пулемётное производство требовало точности до 0,1 тысячной дюйма, для организации производства катастрофически не хватало точных станков.

На этом фоне предложение датчан о фактическом переносе в Россию производства с современным оборудованием, мерительным и рабочим инструментом, штатом опытных техников и мастеров-инструкторов выглядело куда солиднее. Для переговоров в Петроград прибыла представительная делегация. Среди приехавших был и технический директор «Синдиката» Й. Скоуба, внёсший в своё время большой вклад в разработку и постановку производства «Мадсена» (он покинет «Синдикат» в 1917 г.). На заседании в ГАУ директорам «Синдиката» «было предложено отыскать в указанном районе место для постройки завода». После осмотра «района», согласно документам, именно Скоуба выбрал место в г. Коврове Владимирской губернии.

Выбор объяснялся рядом моментов: близость к Москве, проходящая рядом Московско-Нижегородская железная дорога, наличие рабочих кадров, запасов леса.

Для «постановления на прочных основаниях выполнения столь важного заказа» создали Первое Русское акционерное общество ружейных и пулемётных заводов. Его учредителями с русской стороны выступили генерал от артиллерии В.И. Гиппиус и тот же купец Д.Л. Лурье, с датской стороны – Карл Винтер и Зерн Иенсен. Тут происходит характерная заминка – при обсуждении устава Общества чиновники потребовали «ограничения участия в администрации…иностранцев и полного недопущения лиц иудейского вероисповедания». Основанием такого требования могли служить правила, введённые ещё 18 апреля 1914 г. и ограничивавшие возможность иудеев и иностранных подданных занимать места в руководстве акционерными предприятиями. Правда, 16 июля того же 1914 г. действия этих правил приостановили, но обычное «рассейское» опасение, усиленное военным временем, сказывалось и далее. Но в данном случае иностранными подданными оказывались все технические сотрудники-датчане, а лицом иудейского вероисповедания – посредник и переводчик Давид Лурье. 22 июля 1916 г. Лурье вынужден был специально обратиться к помощнику Военного министра Гарину: «Необходимость замены меня другими лицами в лучшем случае отдалила бы возможность организации предприятия». Он привёл и юридические обоснования. Помощнику Военного министра пришлось улаживать дело, дабы не погубить заказ на корню: на письме Лурье он надписал пожелание допустить для пользы дела «хотя бы одного иудея».

Директором Правления Общества стал В.Д. Сибилев, а кандидатом в директора генерал В.И. Гиппиус. Понимая, что заказ в любом случае не будет исполнен скоро, начальник ГАУ генерал-лейтенант Маниковский в июле 1916 г. вновь пытался выяснить возможность другого заказа ружей-пулемётов Мадсена «желательно под русский патрон». Но предложений не было.

Между тем англичане ещё в мае 1916 г. предлагали построить в России завод для производства «льюисов», французы в том же году предлагали наладить в России производство пулемётов «Шоша». Но уже действовало приказание военного министра о постройке датского завода, тратить средства на ещё один завод под другую модель не имело смысла, тем более что 10 тысяч «льюисов» к тому времени заказали в США.

В начале сентября 1916 г. Совет министров, по запросу Особого совещания по обороне государства, разрешил ассигновать средства для заказа «Синдикату» ружей-пулемётов. В октябре утвердили устав Общества, предусматривавший «устройство и эксплуатацию в Коврове завода для изготовления всякого рода ружей, машин, и станков для снарядов, предметов снабжения и других заводов и фабрик, обслуживающих военные нужды» (эта часть программы будет реализована позже, совсем другими людьми и в других условиях).

Строительство завода уже шло. Участок для него выделялся Ковровской городской думой на 99 лет – до 15 августа 2015 г. 14 августа состоялась торжественная закладка. Договор на составление проекта и строительство Общество заключило с петроградской фирмой инженера И.Н. Квиля, руководил строительством инженер С.И. Оршанский. Предполагалось уже к 1 февраля 1917 г. возвести три основных производственных корпуса, но планы эти были нереальны. Предвидя, что строительство основного (большого) корпуса «А» затянется, в 1916 году приняли решение о строительстве временного (малого) деревянного корпуса «Б». Он был построен за 2,5 месяца, и уже в ноябре 1916 г. там начали размещать оборудование – более 200 станков, верстаки, участок сборки. Для привода станков установили два шведских дизельгенератора. Часть оборудования для завода закупалась в США через Русский комитет. Строительство же корпуса «А» завершили только в 1918 г. Техническим директором завода стал датчанин лейтенант 1-го ранга С. Брандт-Меллер, коммерческим – капитан И. Юргенсен, должности старших мастеров, старших слесарей, старших машинистов и т.п. также занимали датчане. К январю 1917 г. датские специалисты конструкторского бюро завода закончили планы размещения оборудования. Шёл набор рабочих. Так, например, в апреле в лекальную мастерскую пришёл будущий знаменитый оружейник С.Г. Симонов. Телеграфный адрес акционерного общества звучал как «Митрамадсен», то есть «митральезы Мадсена».

28 января 1917 г. ГАУ заключило с Первым Русским акционерным обществом ружейных и пулемётных заводов контракт на производство 15 тысяч ружей-пулемётов «Мадсен P.1916» с началом поставки в 1918 г. и окончанием в феврале 1919 г. и о постройке и оборудовании завода, на котором «имеют быть изготовлены заподрядные ружья-пулемёты». Цена одного ружья-пулемёта с запасными частями и принадлежностями и с укупоркой была 1733 руб. 30 коп., сюда входила часть стоимости и оборудования завода в размере 220 руб. 80 коп. Стоимость всей поставки – 25 999 500 руб. Обществу выделили аванс в размере 10 399 800 рублей (40% общей стоимости поставки), выплачивавшийся частями. Представителем ГАУ на строящийся Оружейный завод назначили старшего техника Тульского оружейного завода штабс-капитана Г.А. Апарина. Предполагалось, что, выполнив заказ, завод должен бесплатно отойти в распоряжение военного ведомства.

Ружьё-пулемёт P.1916 имело ряд отличий от модели обр. 1902 г.: оружие выполнено под патрон обр.1908 г. с остроконечной пулей, у дульной части ствола внутри кожуха помещена направляющая втулка, повышена прочность деталей, секторный прицел насечён от 200 до 3 200 шагов (2 272 м) через 200 шагов, изменена перфорация кожуха, в утолщении приклада помещена задняя опора в виде штыря с винтовой регулирующей муфтой.

В мае 1917 г. на заводе доводятся опытные пулемёты, а сам завод признан «работающим всецело на государственную оборону». В июле была собрана опытная партия пулемётов, 12 августа начали сдачу первых четырёх ружей-пулемётов с запасными стволами. С этого момента и принято отсчитывать историю Ковровского пулемётного завода. Хотя приёмные испытания прошли неудачно. Само производство носило пока черты кустарного. Скажем, инструментальный цех на заводе не создали, рассчитывая на поставку инструмента и лекал из Дании. Наконец, к декабрю 1917 г. закончили подготовку чертёжной документации и начали готовить производство двух серийных партий – в 50 и 300 пулемётов.

Заказ на «мадсены» был важным, но уже не главным – выше уже упоминалась заявленная потребность в 100 тысяч ружей-пулемётов. Так что Военное ведомство интересовали не столько 15 тысяч «мадсенов» (к тому же с поставкой в 1918 – 1919 гг.), сколько возможность получить новый хорошо оборудованный оружейный завод.

От ружья-пулемёта Мадсена к ружью-пулемёту Фёдорова

Тем временем появилась отечественная модель ружья-пулемёта. Речь идёт о «ручном ружье-пулемёте» В.Г. Фёдорова, созданном им на основе его же опытной автоматической винтовки. «Ручное ружьё-пулемёт генерала Фёдорова» вызывало живой интерес военных специалистов, но его серийное производство было проблематичным. Сам Фёдоров, кстати, считал уже отработанное в производстве ружье-пулемёт «Мадсен» на тот момент предпочтительным перед его образцом для скорейшего начала выпуска. Хорошо зная состояние казённой промышленности, он ещё в марте 1916 г. исследовал возможность заказа своего оружия на частном заводе. Уже упомянутый Семёнов соглашался на заказ не менее 50 000 экземпляров, то же ответил и председатель Промышленной группы Третьяков. Начальник ГАУ Маниковский настаивал на «фабрикации ручного ружья-пулемёта» Фёдорова на казённом Сестрорецком заводе, но мощностей завода для этого явно не хватало. И в октябре 1917 г. выбрали завод в Коврове – он только ставил производство и имел возможность внедрить новую модель.

11 января 1918 г. ГАУ дополняет контракт с Первым Русским акционерным обществом ружейных и пулемётных заводов. В «Дополнительной надписи» к контракту указывалось: «1. Количество ружей-пулемётов Мадсена уменьшается с 15 000 до 10 000. 2. Общество обязуется поставить ГАУ, согласно представленного образца и чертежей и согласно указаниям и под общим руководством генерал-майора Фёдорова, 9 000 ружей-пулемётов системы генерал-майора Фёдорова (цена их была несколько ниже – С.Ф.) … Начало валового производства… через 9 месяцев со дня подписания контракта».

Отметим, что сильной русской армии уже не было, надорвавшаяся в ходе войны промышленность была близка к краху, но оружейники продолжали работать над новым оружием для России. Заводу выделили дополнительно аванс в три миллиона рублей – впрочем, рубль уже давно стремительно обесценивался. Предписанием ГАУ от 18 января 1918 г. на завод командируется Фёдоров (членами комиссии направляли также П. Третьякова, П. Гусева и приёмщиков-браковщиков), вместе с ним едет его давний помощник, друг и ученик В. Дегтярёв. В Ковров они прибыли только 24 февраля (9 марта по новому стилю). К этому времени завод уже стоял, многих рабочих уволили. Полукустарно собранные «мадсены» работали неудовлетворительно.

Сам В.Г. Фёдоров вспоминал: «Я выехал во время заключения Брест-Литовского мира, когда переговоры были временно прерваны…Вследствие происшедших политических событий постройка и оборудование завода окончены не были. Я прибыл на завод в самое катастрофическое для него время: все денежные средства были истрачены – и не только аванс, отпущенный русским правительством, но и все субсидии датского синдиката. Перед заводом стоял неминуемый крах…

Главный директор Войтекевич познакомил меня с положением дел…Директор завода докладывал, что все денежные источники в настоящее время исчерпаны и на получение каких-либо новых ассигнований никаких надежд нет, а потому единственным выходом из создавшегося положения является закрытие завода…

Правление протоколом от 21 марта постановило: завод временно закрыть, приостановив производство ружей-пулемётов Мадсена, а также прекратить все строительные работы, ведя лишь работы по подготовке к производству автоматов системы Фёдорова. Одновременно заводом был возбуждён перед ВСНХ вопрос о национализации завода, но в этом было отказано». В штате завода осталось только 60 человек, включая весь штат конструкторского бюро.

Затем последовал ряд противоречивых решений – от закрытия завода, как ненужного правительству, до форсирования изготовления образцов оружия Фёдорова и Мадсена. Уже шла гражданская война, Красной армии требовалось вооружение. Так, 27 ноября 1918 г. Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии постановила: «Признать необходимым сохранение этого завода как цельного производственного аппарата и вследствие этого предписать администрации завода не выдавать никаким учреждениям и организациям станков и прочих частей оборудования завода». 17 декабря 1918 г. Чрезвычайная комиссия поставила вопрос о производстве ружей-пулемётов системы Фёдорова и системы Мадсена. Тогда же ГАУ предложило Фёдорову, ставшему техническим директором завода, начать производство опять же полукустарным способом, привлекая квалифицированных слесарей прежде всего к изготовлению лекал и инструмента, а не деталей оружия. 1 февраля 1919 г. (новый стиль) Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии под председательством Л.Б. Красина постановила: «Разрешить возобновление изготовления на Ковровском пулемётном заводе ружей-пулемётов системы Фёдорова и Мадсена, заказанных по контракту с Первым Русским акционерным обществом ружейных и пулемётных заводов от 28 января 1917 г. за №21… 2. Разрешить Первому Русскому акционерному обществу ружейных и пулемётных заводов во исполнение заказа, упомянутого в п. 1 сего представления, часть заказа на пулемёты Мадсена передать заводу Датского синдиката в Копенгагене». 2 марта ГАУ предписывало Фёдорову: «Согласно постановлению Чрезвычайной Комиссии, Вам надлежит принять все меры к скорейшему установлению на заводе производства ружей-пулемётов как Вашей системы, так и системы Мадсена». Но связи с «Синдикатом» прервались. Наконец, 22 июня 1919 г. было принято решение сосредоточить силы на производстве 9 тысяч ружей-пулемётов Фёдорова, вошедших в историю как «автомат Фёдорова». 8 июля 1919 г., согласно постановлению Президиума ВСНХ, Ковровский пулемётный завод был передан в ведение Центрального правления артиллерийских заводов. Таким образом, переход завода «в казну» состоялся почти по плану, хоть и при новой власти. 15 августа инженер-инспектор М.О. Курицын, производивший обследование завода, докладывал в инспекцию ВСНХ: «Первоначально заводу был дан заказ на ружья-пулемёты Мадсена, затем этот заказ был остановлен, и завод получил новый заказ на ружья-пулемёты системы Фёдорова, члена настоящего правления завода. На образец были сделаны 20 шт. по способу одиночным изготовлением. Пробная партия пущена в 200 шт. по способу массового изготовления». Правда, завод ещё не располагал должными кадрами – на 1 января 1920 г. на заводе числились всего 850 рабочих и служащих (для сравнения, Первый оружейный завод в Туле в тот же период имел около 28 тысяч работников). Но, как бы там ни было, недолгий «датский» период истории Ковровского завода закончился, и начался период, который можно назвать «фёдоровским».

Автоматы Фёдорова опоздали на гражданскую войну, но применялись в её так называемом «ликвидационном периоде» – на Кавказе и при подавлении Карельского восстания, поддержанного финнами. И здесь они действовали вместе с «мадсенами». В январе-феврале 1922 г. успешный рейд по тылам финских интервентов в Южной Карелии совершил лыжный отряд Т. Антикайнена, составленный из курсантов Интернациональной военной школы и вооружённый автоматами Фёдорова, «трёхлинейками» и шестью ручными пулемётами «Мадсен».

Появление Ковровского завода, пожалуй, главный и наиболее существенный след, оставленный ружьём-пулемётом «Мадсен» в России. Но этим значение «мадсенов» в истории отечественного пулемётного дела не ограничилось. Можно говорить о роли «тактической»: выше было сказано, что «Мадсен» стал своеобразным «учебным средством», позволившим определить место подобного оружия в системе вооружения армии и способы его применения. В техническом же плане оно продемонстрировало скорее неудобство сложных конструкций в производстве и эксплуатации. Но хотя «Мадсен» признавался трудным и громоздким, некоторые его конструктивные решения были использованы отечественными оружейниками. Его систему охлаждения, конструкцию сменного ствола, кожуха и сошки можно встретить в известном опытном ручном пулемёте Фёдорова-Дегтярёва 1922 г. Черты «Мадсена» можно увидеть и в конфигурации приклада и кожуха ствола ручного пулемёта обр. 1927 г. системы Дегтярёва (ДП).

О дальнейшей судьбе «Мадсена»

И в заключение несколько слов о службе пулемёта «Мадсен» в других армиях. Кроме России, ручные пулемёты «Мадсен» в нескольких модификациях, в калибрах от 6,5 до 7,92 мм и с магазинами разной вместимости в разные годы использовались армиями Болгарии, Бразилии, Дании, Китая, Мексики, Норвегии, Парагвая, Таиланда, Уругвая, Финляндии, Чили, Швеции, Эстонии. Всего более 30 стран, в основном, малых. Армия Парагвая, например, применяла «мадсены» в ходе войны с Боливией 1932 – 1935 гг.

На вооружение датской, шведской и норвежской кавалерии поступили ручные пулемёты «Мадсен» модели 1920 г., отличавшиеся легко сменяемой сборкой «ствол-коробка-затвор» – пулемётчик мог заменить её в полевых условиях без инструментов. Точнее говоря, было создано целое семейство пулемётов, обозначенных первоначально буквами греческого алфавита: ручной «Альфа» массой 7,3 кг, с укороченным до 453 мм стволом, с сошкой или без неё (на пулемёт мог крепиться штык для рукопашного боя); «Бета» и «Гамма» с другими вариантами ствола; «Эта» массой 8,5 кг с длиной ствола 588 мм и треножным станком DRS с зенитной стойкой (очередная попытка создания «универсального» пулемёта); танковый «Эпсилон». С середины 1920-х годов Dаnsk Industri Sуndikаt A/S (DISA) активно предлагал на рынке «Мадсен» моделей 1903/24 и 1924. Это было следующее семейство модернизированных пулемётов: укороченный ручной, «универсальный» с воздушным охлаждением на универсальном треножном станке, станковый с водяным охлаждением и ленточным питанием, авиационный для неподвижной установки, спаренный авиационный для турельной установки с барабанными магазинами на 50 патронов. Ручной пулемёт имел крепившийся сверху коробчатый магазин секторной формы на 30 патронов, прицел насекался от 200 до 2000 м через 50 м, усовершенствовали УСМ. Задней опорой и откидным наплечником приклада пулемётчики предпочитали не пользоваться. Равным образом не достиг успеха и универсальный треножный станок, хотя данные об испытаниях «Мадсен» 1924 на полевом станке оживили дискуссию о едином пулемёте в ряде стран. Опытный треножный станок «Мадсен» снабжался механизмом автоматического рассеивания в глубину – впоследствии схожий механизм появился на германском станке Lafette 34 к единому пулемёту MG.34. При сравнительно небольших масштабах производства география распространения и известность пулемётов «Мадсен» были достаточно велики, так что оружейный «Синдикат» сделал имя «Мадсен» своей торговой маркой.

По той же схеме был создан 20-мм «противотанковый пулемёт» (автоматическая пушка) «Мадсен» на массивном треножном станке с отделяемым колёсным ходом. Масса «тела» такого «пулемёта» составляла 55 кг, на станке – до 150 кг, снаряд массой 165 г при начальной скорости 780 м/с на дальности 175 м пробивал броню толщиной до 55 мм. Этот «пулемёт» с барабанным магазином мог использоваться и на сошке (в сочетании с задней опорой), и на мотоциклетной установке. Его применение было ограниченным. Зато вполне успешно продавались одинаковые с ним по системе зенитная 20-мм пушка «Мадсен» со скорострельностью 180 выстр/мин, а также 20- и 23-мм авиационные пушки «Мадсен» с магазинным (60 патронов) или ленточным (100 патронов) питанием. 20-мм авиационная пушка массой 55 кг (без магазина) давала темп стрельбы 250-300 выстр./мин и придавала 112-г снаряду начальную скорость 890 м/с. Масса 23-мм пушки уменьшилась до 52 кг, темп стрельбы был увеличен до 400 выстр/мин, а начальная скорость 173-г снаряда составляла 675 м/с. Для авиационных и зенитных пушек особенно выгодным оказался короткий (меньше длины патрона) откат подвижной системы, уменьшавший общую длину оружия.

Ручной пулемет «Мадсен» модели 1942, переделанный в Германии

С началом второй мировой войны «мадсены» вновь оказались в руках солдат советской и германской армий. РККА получила эти пулемёты после присоединения в 1940 г. Прибалтики, но оставила их в основном на складах при отступлении (потом «мадсены» встречались в руках советских партизан). Германская же армия взяла «мадсены» в том же 1940 г. в Дании и Норвегии (норвежская 6,5-мм модель имела обозначение М22), а, ощутив острую нехватку вооружения, приняла их как оружие «ограниченного стандарта» и решила приспособить под свои нужды. В 1942 г. пулемёт переделали под 7,92-мм патрон «Маузер», установили приёмник под рассыпную звеньевую металлическую ленту на 100 патронов – патронная коробка с лентой крепилась на левой стороне короба. Пулемёт получил стоечный прицел, съёмный плечевой упор вместо постоянного приклада, деревянную пистолетную рукоятку, германскую штампованную сошку, мог вести огонь также с треножного станка – в последнем случае он использовался в основном в качестве зенитного, что потребовало увеличения темпа стрельбы. Доработанные модели 1903/24 и 1924 поступили на вооружение вермахта под обозначениями MG.158(d) и 159(d), с середины 1943 г. их выпуск в Копенгагене увеличили. Такие «мадсены» использовали, например, в люфтваффе.

Португальский M1946

6,5-мм укороченные «мадсены», состоявшие на вооружении армии Голландской Восточной Индии, после её оккупации стали трофеем японской армии и нашли там применение.

Долгое время «мадсены» под патрон .30-06 оставались на вооружении в Бразилии. Часть бразильских «мадсенов» была переделана под патрон 7,62х51 НАТО. Со временем армия передала их полиции. Так что по длительности службы первый серийный ручной пулемёт «Мадсен» вполне можно сравнить с пулемётами системы Максима.

Ручной пулемет Madsen модели 1950 года на универсальном станке,
в положении для стрельбы по воздушным целям

Что же до самой Дании, то производство пулемётов «Мадсен» продолжалось, по крайней мере, до 1950 г., а датская армия сохраняла их до середины 1950-х, но в итоге выбрала германский единый пулемёт MG1А1 (датское обозначение М62), тем более что ФРГ стала ближайшим партнёром Дании по НАТО.

Семён Федосеев
Мастер ружье