Это странное слово «пищаль»

Русские мастеровые люди талантливы и весьма восприимчивы к достижениям других народов. Однако, усваивая чужое, пропуская новое через ум и сердце, не копируют вслепую, а создают свое, неповторимое, то, что с гордостью мы называем русской работой, русским изобретением и русским стилем. Так же и с языком - много напрямую заимствованных терминов, но есть и переиначенные по-своему.

Русское слово «пищаль», означавшее древнейшее огнестрельное оружие в России, происходит от чешского слова «пиштала». В чешском языке оно обозначало длинную дудку, и, видимо, ее форма позволила применить этот термин к огнестрельному оружию. Аналогично «ствол» одновременно обозначает ствол дерева и ствол огнестрельного оружия. Видимо, из-за цилиндрической формы обоих предметов.

Сначала пищалью называли только артиллерийские орудия, а в XVII-ХVIII вв. с различными уточнениями (ручная, винтовальная, пищаль «недомерок», пищаль «малая пулька» и др.) стали именовать ручное огнестрельное оружие типа «ружье».

С ХVII в. пищали стали делать с кремневыми замками. Кремневый замок, по сути, та же зажигалка, но более простая, без колесика. Кремень, зажатый в губках курка, ударял по стальному огниву и высекал искры. Кремневые замки получили сначала в Европе наименование «шнапханы», что примерно переводится как «ударяющий курок».

Перед выстрелом в ствол ружья помещали пулю и порох; затравочный порох сыпали на полку, опускали вперед огниво, а курок с кремнем отводили назад. В боевом положении курок удерживала специальная деталь - шептало. При нажиме на спусковой крючок шептало освобождало курок, и он бил по огниву. Такая схема работы кремневого замка просуществовала три столетия.

На Руси кремневые замки «шнапханы», а точнее оружие с ними, называли самопалами. Слово как нельзя лучше отражает суть пищали с кремневым замком - «сама стреляет». Действительно, заряженный самопал может сам выстрелить, если курок случайно сорвется с боевого взвода. Впервые слово «самопал» зафиксировала летопись 1581 года, которая описывает осаду русского города Пскова войсками польского короля Стефана Батория. Это же слово обнаружили в словаре французских моряков, посетивших устье Северной Двины в 1586 г., который они составили для общения с местными жителями. Эти письменные источники являются бесспорными свидетельствами наличия у жителей русского Севера огнестрельного оружия, причем искровой системы и, видимо, местного изготовления.

Кроме письменных источников мы имеем хорошо сохранившиеся шнапханы русской работы на ружьях из Троице-Сергиева монастыря начала ХVII в. Это наиболее древние из сохранившихся русских ружейных замков.

Оружейники европейских стран делали кремневые замки немного по-разному, поэтому различается несколько типов кремневых замков. Голландский, шотландский и английский конструктивно являли собой примерно одно и то же. В Россию голландский замок привезли оружейные мастера, которых пригласил работать русский царь. Замок стали именовать «бараборским», исказив звучание слова «брабантский» (Брабант - одна из провинций Голландии). Отличие шотландского замка («шкотского») заключалось в иной форме курка, креплении губок и форме замочной доски. Английский замок стал подвидом голландского, но с предохранителем - «собачкой», запиравшей курок.

В результате производственных контактов с оружейниками из Европы русские мастера освоили все заграничные образцы и даже стали делать некие гибриды конструкций. Так появился «англо-голландский» замок русской работы. В документах XVII в. он часто именуется «замок на английское дело». Его ставили на парадном и охотничьем оружии русские оружейники в середине и второй половине XVII в.

Изготовление оружия в России всегда было «государевым делом». Но не только для войны требовались ружья и сабли. Охота была важной сферой в жизни русских царей. Она давала возможность не только насладиться самим процессом, вступить в поединок со зверем, выследить и метким выстрелом сразить птицу. Царская охота позволяла государю показать себя перед иностранными послами, продемонстрировать богатство, пышность царской свиты, похвастаться оружием, лошадьми и ловчими птицами. На охоте, как на торжественном приеме, заключались договоры, вручались подарки, гостей обильно, с русским размахом потчевали изысканными блюдами из дичи на серебряной и золотой посуде.

В XVII веке жизнь русского государства была сосредоточена в Москве и за стенами Кремля, в Оружейной палате. Охоту московских государей обслуживали два «пути», которые потом переименовали в «приказы» - Ловчий и Сокольничий. Огромный штат служителей занимался охотничьими угодьями, разведением и содержанием охотничьих собак и ловчих птиц, загонами для диких зверей. Служба здесь считалась почетной, возглавляли ее ближайшие родственники царя или его доверенные люди.

Когда царские охоты бывали неофициальными, тогда сопровождающая свита выделялась незначительная. Если охота проводилась для всей царской семьи с приглашением иноземных дипломатов и гостей, то выезд отличался особой торжественностью и многочисленной свитой. Во главе процессии ехали вооруженные всадники, которым сабли, пищали и другие предметы оружия выдавались из Оружейной палаты. За ними везли государеву Оружейную казну, где особо ценное оружие было уложено в чехлы из дорогих красивых тканей. Также в «царском поезде» следовали породистые лошади в парадном убранстве. Процессия вызывала восторг и восхищение богатством, яркостью нарядов и многочисленностью.

Оружием для царской охоты занимались мастера Оружейного приказа, которые работали в Оружейной палате Московского Кремля. Наряду с военными образцами, первостепенным стало изготовление парадного охотничьего оружия, в частности кремневых пищалей. По царским указам со всех городов страны собирали в Оружейную палату лучших мастеров - ствольщиков, граверов, ложевщиков, замочников, сборщиков. Местные князья неохотно расставались со своими «левшами», но ослушаться царского указа никто не смел. Приглашались оружейники и из-за границы, равно как и русские мастера в составе посольских экспедиций ездили в другие страны посмотреть и поучиться.

Наряду с кремневыми пищалями существовали карабины. Слово «карабин» попало к нам вместе с другими военными терминами из Европы. Он обозначал небольшое ружье малого калибра. Были как военные, так и охотничьи карабины. Пищали и карабины имели стволы с 4-, 6- или 8-винтовыми нарезами. Сначала делали прямые нарезы. Когда выяснилось, что пуля летит точнее из ствола с винтовыми нарезами, отдали предпочтение им.

Пищали для охоты на птиц и мелких зверушек были калибром 6 мм; средние - 8-10 мм, их сохранилось больше всего. Самые крупные, «зверовые», пищали имели калибр 17-18 мм, их еще называли «большая пулька». Кроме нарезных пищалей существовали пищали с гладким каналом ствола. Из них можно было стрелять как дробью, так и пулей. Следуя европейской моде, русские мастера изготавливали комплекты из двух кремневых пищалей - с нарезным стволом и гладким.

Стволы пищалей сваривались из обычной железной полосы или из так называемого кованого «красного железа». На поверхности стволов из «красного железа» просматривается затейливый рисунок из завитков и линий. Достигался такой рисунок особой ковкой. Полоса железа для ствола предварительно сваривалась из скрученных проволочных прутов разного качества. Затем эту полосу разогревали и наворачивали на оправку виток за витком. Каждый виток тщательно проваривался. За один нагрев можно было соединить 2-3 витка. Когда ствол был «набран», его сверлили изнутри и полировали. Потом опиливали и полировали снаружи. Затем протравляли поверхность кислотой, чтобы выступили узоры, получившиеся при сварке. Подобный способ изготовления стволов русские оружейники применяли уже в начале XVII в., раньше, чем в Европе.

Кремневые пищали, сделанные в Оружейной палате для царского двора, были высокого качества и затейливо декорированы. На стволы наносилась резьба, их покрывали золочением и серебрением. В казенной части часто изображался двуглавый орел под короной - как государственный символ. Замочные доски золотились, курки и огнива делали в виде фантастических чудовищ или звериных голов. На ложи шло первоклассное дерево. Они также богато украшались в разной технике - резьбой, инкрустацией, насечкой.

В первую неделю после праздника Пасхи существовала традиция представлять к царскому двору лучшие изделия мастеров. Если вещи нравились, мастеров Оружейной палаты ждали награды - пожалования сукном, тафтой, другим товаром или деньгами. В документах Оружейной палаты (Расходной книге 1625 г.) сохранилась запись о том, как один из лучших мастеров Оружейного приказа Тимофей Лучанинов по возвращении из Персии был пожалован отрезами венецианской тафты и английского сукна за то, что был послан туда «для наученья пищального и сабельного дела».

Находясь в Персии, Лучанинов воочию увидел лучшие работы придворных оружейников шаха Аббаса I. Наверняка русский мастер дотошно изучил все - стволы пищалей, декор лож и замков, холодное оружие, технические приемы и инструменты. После поездки в Персию Тимофей Лучанинов сработал дивной красоты кремневую пищаль. Стальной ствол по всей длине украшен резной змеей, чешуя которой посеребрена и вызолочена. Замок поставлен англо-голландского типа, который, как отмечалось выше, часто использовали русские мастера. Его украшает S-образный курок, полка имеет закрывающуюся крышку. Все детали замка украшены пышно и разнообразно: здесь и растительный орнамент из «трав», головы зверей, морская раковина. Особенно сложно и эффектно оформлена ложа пищали. Мастер использовал технику инкрустации разными материалами - перламутром, серебряной проволокой, гвоздиками и звездочками.

Большая редкость, если на оружии этого времени можно увидеть фамилию мастера и дату изготовления. На кремневой пищали, о которой пойдет речь, указаны два мастера-оружейника - ствольщик Василий Титов, замочник Андрон Дементьев и дата 1673 г. Василий Титов был учеником первостатейного мастера Григория Вяткина, работавшего в Оружейной палате. Он писал челобитную государю, где просил взять в самопальные мастера его талантливого ученика. Кремневая пищаль, над которой трудились Василий Титов и Андрон Дементьев, была изготовлена в качестве «подносного» оружия государю как раз после Пасхи.

Среди охотничьих кремневых пищалей, которые принадлежали непосредственно царской особе, выделяются пищаль «малая пулька» и пищаль охотничья, датированная 1692 г., - обе царя Петра Алексеевича. Первая пищаль имеет насеченную золотом надпись на верхней грани ствола, где указывается принадлежность царю Петру Алексеевичу и дата 1688 г. Пищаль сделана для охоты на птицу с нарезным каналом ствола 6-миллиметрового калибра. Размеры ее небольшие - общая длина около 115 мм, а длина ствола 83 мм.

Вторая пищаль снабжена посеребренной надписью на верхней грани ствола. В ней указан владелец - царь Петр Алексеевич и дата 1692 г. У этой пищали гораздо большие размеры, чем у первой, - общая длина почти 138 мм, а калибр 9 мм. В украшении ствола и ложи соседствуют заимствованные из западноевропейских орнаментов маскароны, фигуры людей в европейском платье и русские двуглавые орлы, единороги и сирены.

Очень интересно было бы знать о боевых возможностях кремневых пищалей. Практических опытов с музейными образцами никто не производил и с новоделами тоже. Попробуем провести некоторые аналогии.

В конце ХIХ в. в слободе Воронцовка Воронежского уезда кустари делали для промысловой охоты нарезные винтовки. Они были дульнозарядными, шомпольными, с длинными стволами небольшого калибра - 6-8 мм. А по устройству и боевым качествам их можно приравнять к кремневым пищалям «малая пулька».

По свидетельствам современников, из воронцовской винтовки охотник мог на расстоянии 100 метров попасть точно в голову сурка, чтобы не испортить шкуру. Стреляли, правда, с упора, но на 140 выстрелов приходилось всего 15 промахов! Такой меткости можно позавидовать.

Боевые возможности кремневых пищалей с гладким каналом ствола можно представить, сравнивая данные по стрельбе из гладкоствольного мушкета калибром 20 мм и длиной ствола 1200 мм, но с фитильным замком. В Дании в 1930-х годах проводили отстрел из этого образца - порох готовили по рецепту начала ХVII в. и брали круглую пулю. На расстоянии в 150 м пуля пробивала доску толщиной свыше 5 см, а убойную силу сохраняла до 180 м.

По поводу надежности выстрела из кремневого оружия свидетельствует другой факт. В самом начале ХIХ в. лондонский оружейник Дурс Эгг изготовлял кремневое оружие с повернутыми вниз кремневыми замками. Четкость работы механизма была такова, что затравочный порох успевал поджечь основной заряд в тот момент, когда он падал с открытой вниз полки. Естественно, что порох должен был быть хорошего качества, сухим, а кремень остро заточен. Из практики XVIII в. известно, что кремневый замок мог работать без осечек до 15 выстрелов.

В ловких и умелых руках охотника или военного, у которого меткий глаз, кто берег и любил свое оружие, кремневая пищаль била далеко и точно.

Юрий ШОКАРЕВ
Охота и рыбалка 7-2010